…тот же рынок с хороводом морских тварей: корявые пегие устрицы, черные мидии, фестончатые раковины caposanto, продолговатые, вроде карандаша, capelunga, серые галькоподобные vongole, креветки, крабы, вкуснейшая в лагуне рыба с живописным именем бронзино; горы белых грибов в сентябре, тугие пучки белой спаржи в апреле, огромные болонские яйца круглый год, десятки сортов спагетти — малиновые со свеклой, коричневые с какао, зеленые со шпинатом, черные с кальмарьими чернилами, ослиная колбаса, жеребятина, которую несешь с базара. Навязчивая картинка снова и снова возникает в последние годы — раздумывая о возможных метаморфозах жизни, представляешь себя почему-то на Риальто: в резиновых сапогах и вязаной шапочке грузишь совковой лопатой лед на рыбные прилавки.
(Петр Вайль, “Шлепанцы святой Урсулы“. Эссе из книги “Гений места“.)
На рынке Риальто в предрождественские дни глазеешь вовсе не на бесконечное разнообразие даров земли и моря, а на тех, кто складывает эти дары в сумки.
(Петр Вайль, “Костюм Казановы“. Эссе из книги “Слово в пути“.)
Купить домой серьезных старых сыров в лавках на рынке Риальто, долго нюхать и выбирать, тщательно упаковать, потом не выдержать, разломать их на куски и судорожно сгрызть, сидя на берегу Большого канала.
(Екатерина Деготь, “10 вещей, которые нужно сделать в Венеции“. Из “Путеводителя “Афиши” по Венеции“.)